«Рынок умоется кровью»: у ЦБ появился неожиданный помощник в борьбе с инфляцией
Нынешняя нетипично высокая доходность вкладов — лишь отчасти результат повышения ключевой ставки. Вторая, но не менее важная причина, по которой банки стремятся привязать вкладчиков на год под 20-22% годовых, — дефицит нормативной ликвидности. Его банковский сектор переживает со второй половины 2024 года.
Откуда он взялся и каковы его последствия пытался разобраться Frank Media.
Подспорье в кризис
В 2016 году у российских банков впервые появилась необходимость соблюдать норматив краткосрочной ликвидности (НКЛ). Он обязывает банки накапливать подушку безопасности из высоколиквидных активов (ВЛА), которые в случае серьезного кризиса позволят им исполнить обязательства перед кредиторами и вкладчиками в течение 30 календарных дней.
Однако после 2020 года он действовал с перерывами. В 2020 году банки получили послабления из-за пандемии коронавируса. В 2022 году банки получили временные поблажки по этому нормативу, так как столкнулись с регулярным массовым оттоком средств населения и компаний на фоне начала военных действий России и Украины, частичной мобилизации и пр. Клиенты если и размещали депозиты в банках, то на максимально короткий срок «из-за большой неопределенности на рынке». Кроме того, иностранные банки и регуляторы блокировали активы российских игроков в различных юрисдикциях, что частично обесценивало их, особенно высоколиквидную часть. «<…> Буфер ликвидности крупнейших банков планомерно вымывался. Как следствие, ухудшались их фактические значения НКЛ», — писал ЦБ.
Вдобавок в этому в 2022-2023 гг. банки активно наращивали кредитование. И даже возврат части утёкших депозитов не сильно спас ситуацию.
К 2024 году банки пришли с рекордно низкой долей срочных вкладов в пассивах, указывает один из госбанкиров. Из статистики ЦБ следует, что на 1 января 2024 года она составляла 17,4% от активов, к октябрю — чуть выросла до 18,8%. В марте 2024 года ЦБ послабления по НКЛ отменил, взамен предложив банкам дешевые (под 0,15%) безотзывные кредитные линии, за счет которых они могут восполнить дефицит ликвидных активов. С июля норматив нужно поддерживать на уровне 50%, а к январю 2025 года банкам необходимо будет довести его до 60%.
Это предохранительная мера. — говорила на прошлой неделе председатель ЦБ Эльвира Набиуллина. — И сейчас идет возврат нормальному нормативу. О том, что будем возвращаться и отменять послабления по нормативу краткосрочной ликвидности, [мы] объявляли загодя, но, к сожалению, не все банки подготовились к этому. Видимо, рассчитывали на то, что либо мы дадим слабину, [либо] как-то им удастся нас уговорить. И поэтому, да, в некоторых случаях им приходится… навёрстывать упущенное время…
У нынешней версии норматива много недостатков — он скалькирован с базельского, а в России при таком подходе, по признаниям ЦБ, «весьма мало активов, соответствующих критериям ВЛА». Регулятор пообещал банкам новый, адаптированный под российские реалии, НКЛ в 2026 году. Однако пока им приходится соблюдать тот, что есть.
Норматив военного времени
Ранее первый зампред ВТБ Дмитрий Пьянов указывал, что модель управления пассивами для выполнения НКЛ сводится к иерархии, в которой средства населения имеют для банков приоритетное значение, так как с точки зрения норматива краткосрочной ликвидности имеют «привилегированный взвес». «Если банк хочет расти в активах, то для балансировки и исполнения НКЛ, должен привлекать в первую очередь «физиков»», — говорил он. Корпоративные депозиты — дорогая и непригодная для «лечения» НКЛ пассивная база, так как компании практически не размещают средства дольше, чем на 30 дней.
Кроме привлечения депозитов норматив можно выполнять за счет безотзывных кредитных линий, а также занимая средства в ЦБ под залог нерыночных активов (заимствования ЦБ проводит согласно собственному указанию 5930-У).
Однако вместе с отменой послаблений НКЛ жизнь банкам обострила отмена комиссий за переводы. С 1 мая банкам запрещено взимать комиссии за денежные переводы между собственными счетами клиентов до 30 млн рублей. Такие безбарьерные переводы средств граждан из банка в банк ожесточили ценовые войны между игроками, которые стремятся сохранить клиентскую базу.
Ставки по вкладам демонстрируют небывалый рост. В сентябре средняя доходность вкладов сроком от шести месяцев для физлиц выросла с 17,55 до 18,23%, а за октябрь превысила 19% к 24 октября, следует из данных Frank RG.
Необходимость вновь соблюдать норматив вкупе с развитием технологий, который позволяют вкладчикам вывести миллионы из банка, не вставая с дивана, привели к ожесточению конкуренции за клиентские средства, констатирует один из госбанкиров.
«Даже дав вкладчикам большую ставку, сейчас нельзя быть уверенным, что он не переведет средства еще куда-то. Потому сейчас начался рост доходности по более долгосрочным вкладам», — сетует руководитель розницы крупного частного банка.
Острая конкуренция за депозиты вкупе с ростом ключевой ставки привели к тому, что конечная стоимость кредитов для заемщиков приблизилась к уровню»ключевая ставка + 2-3 процентных пункта». Напряжение предельное, потому что любой крупный игрок может дать минимальную премию к ключевой ставке и «рынок просто умоется кровью», признается топ-менеджер одного из крупных банков.
«Сложилась ситуация, что ликвидность и капитал у банков есть, но они вынуждены «покупать нормативную ликвидность». Мы все сейчас в одинаковых условиях», — говорил ранее журналистам первый зампред ВТБ Дмитрий Пьянов.
Банковскому сектору очевидно, что влияние НКЛ сильнее, чем ожидал наверное даже сам регулятор, говорит один из госбанкиров. Он также подтверждает, что помимо роста ключевой, растут и спреды «поверх ключа». «Однако спрос на кредиты со стороны компаний и при ставке 16% годовых, и при ставке 18% годовых, и при ставке 21% в определенных сегментах сохраняется», — констатировал Пьянов.
На прошлой неделе уровень ставок для корпоративных заемщиков стал предметом обсуждения в правительстве, знают два собеседника Frank Media. Однако жалобы промышленников эффекта не возымели, так как совет директоров Центробанка все равно повысил ставку до 21%.
Предохранительная мера
«Некоторый дефицит» нормативной ликвидности признает и Центробанк. В ответ на вопрос корреспондента Frank Media председатель ЦБ Эльвира Набиуллина в пятницу 25 октября сказала, что сложившуюся со НКЛ ситуацию «в некотором смысле это можно назвать дефицитом нормативной ликвидности, но дефицита платежной ликвидности у нас в системе нет».
О том, что дефицита ликвидности нет свидетельствует еще и индикатор RUONIA (он долгое время держится ниже уровня ключевой ставки — сейчас составляет 20,5% — FM), указывает управляющий директор рейтингового агентства «Эксперт РА» Юрий Беликов.
RUONIA – рыночный индикатор, отражающий соотношение спроса и предложения, в отличие от ключевой ставки, директивно устанавливаемой регулятором в целях таргетирования инфляции и охлаждения кредитования.
«Конечно, RUONIA сильно коррелирована с обобщенной среднерыночной стоимостью фондирования. Но она так же сильно зависит от дефицита/профицита мгновенной и текущей ликвидности для банков», — говорит он. Но не считает текущий уровень индикатора заниженным относительно стоимости фондирования — RUONIA сейчас на локальном пике. «Последний раз она была выше весной 2022 года, но тогда банки столкнулись с массированным оттоком средств клиентов и испытывали реальный дефицит ликвидности. Сейчас подобных явлений нет, что и отражает ставка», — напоминает он.
Набиуллина призвала не считать НКЛ инструментом для борьбы с инфляцией, хотя и признала, что влияние норматива на инфляцию есть.
Инструмент борьбы с инфляцией — это ключевая ставка. Тем не менее, сейчас, когда мы отменили послабления, его [НКЛ] применение в нормальном виде может оказывать сдерживающее влияние на кредитную активность. Мы это учитываем. Но возврат к нему и определение его параметров не связаны с задачами борьбы с инфляцией. Они связаны с тем, что банки должны поддерживать необходимый уровень высоколиквидных активов для того, чтобы в случае стресса – пусть он и не очень вероятен, — если будет отток банковских вкладов, у них была подушка в виде высоколиквидных активов.
Ни ЦБ, ни банки не раскрывают актуальные показатели НКЛ. Понять, кто из крупных банков его соблюдает, а кому — нужен «костыль» в виде кредитной линии от ЦБ, практически невозможно. Один из собеседников Frank Media считает, что его вполне могут соблюдать дочки иностранных банков и розничные монолайнеры, которые не особенно наращивают кредитный портфель.
По информации Банка России покрытие клиентских средств ликвидными активами у банков остаётся комфортным, подтверждает руководитель группы рейтингов финансовых институтов АКРА Валерий Пивень.
Необходимость соблюдать НКЛ привела к нескольким аномалиям в банковском секторе, считает Пьянов. Всего их пять:
- Маржа по новым клиентским депозитам сейчас достигла пика на уровне «ключевая ставка +300 базисных пунктов».
- Динамика корпоративного портфеля потеряла чувствительность к уровню ставок — находятся компании, которые занимают фактически за любые деньги. Если бы у банков был запас по соблюдению НКЛ, они могли бы повторить рекорд по росту кредитования 2023 года в корпоративном сегменте. Зато рыночная ипотека превратилась в абсолютно мертвый продукт, так как условия по ней заградительные.
- Нерепрезентативность индикатора RUONIA. Причина — то, что меряет RUONIA как пассив — не является востребованным. До появления правильно откалиброванного норматива НКЛ в 2026 года, текущий норматив «никак не вознаграждает» в НКЛ те инструменты пассивов, которые меряет RUONIA.
- Рекордно долгая инверсивность процентной кривой. Обычно длинные сроки имеют более высокие ставки, чем короткие. Нынешняя реальность — короткие сроки имеют более высокие ставки и это продолжается уже больше года. В истории российской финансовой системы уже была такая ситуация, но не такой продолжительности. «Причина этого — определенная свобода интерпретации того, сколько по времени наш борец с инфляцией может приводить ее через немонетарные методы к таргету», — говорит Пьянов и добавляет, что «НКЛ тут тоже виноват».
- Рекордные заимствования банков под залог нерыночных активов (по 5930-У). Это тоже способ выполнить НКЛ. Это не так сильно нужно для поддержания уровня ликвидности, как для выполнения нормативов. (общий объем заимствований к октябрю составил 6,3 трлн рублей, только за сентябрь банки заняли у ЦБ для выполнения НКЛ 1,3 трлн рублей — FM).
При этом, по словам Пьянова, все банки выполняют базельский норматив. «Вы удивитесь, но все выполняют стандарт. Нет ни одного банка, кто бы не выполнял норматив даже на уровне 2026 года — он близится к 100%. Все выполняют, вопрос — какими способами это достигнуто. Потому это порождает столько аномалий», — резюмирует он. Отвечать на вопрос, зачем банки перевыполяют норматив, если это приводит к такому стрессу на рынке и большому количеству аномалий, он не стал, предложив провести журналистское расследование.