Не вдаваясь в частности

В 2011 году частный финансовый бизнес окончательно сместился на периферию рынка. Все значимые сделки проходили с участием государственных, квазигосударственных или окологосударственных структур. Даже очередной кризис ликвидности обошелся на этот раз без частного капитала.

Какие материалы финансовой тематики попадают на первые полосы газет? Прежде всего те, где говорится о событиях, которые могут повлиять на рынок в целом. Сегодня на него влияют только действия регуляторов, а также власти — исполнительной, судебной, конечно же, и в меньшей степени законодательной. Истории частного финансового бизнеса — так называемые company news — могут быть сколько угодно интересными, занятными и даже прецедентными, но первополосными новостями их может сделать только участие профильного регулятора или надзорного ведомства.

И дело тут совсем не в каком-то мифическом заговоре редакторов, которые частный бизнес на первой полосе видеть не хотят. Дело в том, что частная бизнес-история на сегодняшний финансовый рынок повлиять не может — даже если ее участники захотят ее рассказать, не отказавшись в последний момент от своих слов, не спрятавшись за бесконечными "источниками, близкими к..." и не доведя свои комментарии до совершенства обтекаемых форм без содержания. За частной историей сегодня просто не стоит достаточного количества денег, потому что вся ликвидность теперь по большому счету государственная.

С чего начался кризис ликвидности 2008 года, если говорить именно о кризисе, а не о его предпосылках, предзнаменованиях и прочих пред-? Абсолютно частный на тот момент банк "КИТ Финанс", работая с клиентскими средствами, не исполнил обязательства на рынке репо, то есть не выкупил ранее проданные контрагентам ценные бумаги по заранее оговоренной цене. В результате контрагенты "КИТ Финанса" не исполнили свои обязательства перед своими контрагентами — эффект домино, рынок встал на несколько дней. Кризис ликвидности, кризис доверия, череда облигационных дефолтов — все это началось с проблем крупного частного игрока.

Этой осенью проблемы с ликвидностью вроде как тоже обострились, и некоторая напряженность сохраняется до сих пор. Нехватка у банков свободных ресурсов даже изменила характер новогодних акций по привлечению новых вкладчиков (см. "Ъ" от 26 декабря). Но главный вопрос, которым задаются участники рынка, это не кто будет следующим "КИТ Финансом", потому что все понимают: следующего "КИТ Финанса" не будет. Главный вопрос — когда и сколько денег предоставят рынку ЦБ и Минфин. И если первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев говорит, что не видит проблему ликвидности как системную, значит, так оно и есть. И то, как ЦБ оперирует лимитами средств на аукционах прямого репо, это подтверждает. Когда лимит взлетает до 600 млрд руб., на следующий день оказывается, что примерно столько банкам и нужно было. Падает лимит до 100 млрд руб.— оказывается, что банкам было нужно всего вдвое больше, что тоже неплохо: ставки остаются высокими, а без 100 млрд руб. банковская система один день прожить в состоянии. Все опасения по поводу высокорискового рынка репо, который, дескать, вернулся к докризисным оборотам, а видимых страховочных механизмов по сравнению с 2008 годом не прибавилось, оказались напрасны. Какие еще нужны страховочные механизмы, если самые большие обороты по сделкам репо на ФБ ММВБ — у Банка России. Да и таких игроков, как Газпромбанк, ВТБ или Сбербанк, государство без ликвидности, наверняка, не оставит. Не бросило же оно ВТБ на произвол оказавшегося таким непрозрачным Банка Москвы, организовало санацию на 295 млрд руб., в сравнении с которыми 135 млрд руб., потраченные в свое время на "КИТ Финанс", померкли окончательно.

При этом формально финансовый сектор в России становится все более частным — в феврале уходящего года ВТБ разместил на открытом рынке 10% акций из госпакета и планирует приватизироваться и дальше; в наступающем году приватизировать 7,6% своих акций, принадлежащих государству, хочет Сбербанк; декларируется снижение доли ЦБ в капитале объединившейся с грехом пополам биржи ММВБ-РТС. Однако в России, как известно, частные инвесторы, как только цена вопроса поднимается до десятков миллиардов рублей, начинают демонстрировать государственный подход к инвестициям. Вот, например, Виталий Юсуфов в апреле купил через свои структуры 19,91% акций Банка Москвы в своих совершенно частных интересах, заявлял о готовности увеличить свою долю и ввести своих представителей в совет директоров банка. А в сентябре, когда выяснилось, что, для того чтобы санация Банка Москвы заработала, ВТБ нужно срочно увеличить в нем свою долю, структура Виталия Юсуфова Losanp Trade, владевшая 19,91% акций Банка Москвы, по выражению информагентств, "утратила свою долю". Эта своевременная утрата, в частности, позволила ВТБ консолидировать 80% акций Банка Москвы, и процесс санации пошел.

Получается, что к концу 2011 года в России сложился уникальный по стабильности финансовый рынок: игроки либо слишком крупные, чтобы им дали обанкротиться, либо не имеющие системообразующего значения; участие государства в системе снижается планомерно, а главное, безболезненно, потому что инвесторы, в распоряжении которых оказываются значимые активы, ведут себя ответственно. Да еще и регулирование рынков консолидируется: страховой рынок от упраздненного в этом году Росстрахнадзора перешел к ФСФР. Вот только частный финансовый бизнес немного жалко — истории там были интересные.

Иван Кузнецов

Источник: Газета "Коммерсантъ", №243 (4784), 27.12.2011